АЛЕКСАНДР БАШИРОВ: В ПОИСКАХ ЧИСТЫХ ГРЁЗ

    Александр Баширов — яркий, эпатажный и чрезвычайно востребованный актёр и режиссёр российского кино. Он начал свою актёрскую карьеру во второй половине 80-х годов в таких культовых фильмах, как «Чужая Белая и Рябой», «Асса» и «Игла». Его актёрские работы поражают своей неординарностью и непринуждённостью.

Он сыграл и Павла I в сериале «Золотой век», и Фердыщенко в скандальном проекте «Даун Хаус». Известен он и как режиссёр нашумевшей в конце 90-х артхаусной ленты «Железная пята олигархии», а также как бессменный руководитель киностудии «Дебошир Фильм». На протяжении пятнадцати лет Александр Баширов несёт флаг независимого кино, организуя международный фестиваль «Чистые грёзы», который неизменно шокирует синефилов авангардными фильмами.
Какое место занимает кино в современном искусстве?

Кино — малая часть творческой деятельности человека, поэтому проблемы кино тесно связаны с актуальными проблемами культуры. Дело в том, что роль искусства в современном обществе свелась к обслуживанию и потреблению, а также к оформлению интерьеров, в которых проходит жизнь человека. Основной задачей искусства стал дизайн. Более того, целью не только массовой, но и элитарной культуры стало развлечение. Обсуждать же качество дизайна или степень безумия тех или иных развлечений не имеет смысла. В результате, как и все остальные виды искусства, современное кино можно разделить на снобистское и жлобское. Это ещё одно подтверждение кризиса человеческого существования. Не исчерпав возможностей познания и развития, большинство людей довольствуются либо тиражированием существующих культурных образцов, либо их бездумным потреблением.
И что вслед за этим — всеобщая деградация? Всеобщее безумие?

Современное общество уже сейчас полубезумно. Происходит не просто всеобщая унификация — идёт процесс дегуманизации. Смысл унификации и дегуманизации — в деперсонализации. Человек перестаёт быть уникальной личностью, ответственной за собственную жизнь; он перекладывает эту ответственность на структуры и институты, которые мыслят за него и формулируют его жизненные цели. Поэтому люди в большинстве своём оказываются ведомыми, зависимыми от импульсов масс-культуры. Весь мир, говоря словами Шекспира, превращается в театр, и человек начинает играть в нём чужие, не им придуманные роли. Все его реплики известны, он не может их поменять, не может выйти за кулисы и сказать: «Стоп, а кто автор этой пьесы? Почему я играю эту роль?» Он вынужден двигаться по наезженной колее...

Иными словами, он становится марионеткой. Можно ли избежать такой участи?

Такая способность дана только самоотверженным, аскетичным людям со смелым, независимым мышлением. Когда такие люди появляются и начинают принимать собственные решения и нести за них ответственность, то вслед за ними обретают большую свободу и независимость и остальные. Разумеется, далеко не все и не многие. Но уже их достаточно, чтобы создавать прекрасное, творить искусство. Человек выходит на жизненные подмостки, сознавая, ради чего весь этот спектакль и почему он в нём участвует.
В каких интересных фильмах Вы участвовали в последнее время?

Я бы назвал два проекта, два фильма — это фильм Сергея Соловьёва «Елизавета и Клодель» и фильм Алексея Учителя «Край» (2010).

Фильм Сергея Соловьёва сейчас снимается в Нормандии и Швейцарии. Это история двух девочек из богатых семей: француженки и русской. Все события происходят перед революцией. Я играю там персонажа — отрицательного, конечно, сексуально озабоченного, любвеобильного — вот такой устаревший тип человека, если так можно сказать. Но по своей сути он революционер и одновременно провокатор, типа Азефа (Азеф — российский революционер-провокатор, один из руководителей партии эсеров и одновременно Секретный сотрудник Департамента полиции. — Ред.). Это мистическое лицо, как я понял по сценарию. Некий метафизический герой. В конце фильма он будет наказан этими девушками, которые вокруг него вьются или он вокруг них. Соловьёв воссоздаёт бульон революций начала XX века, в котором будут участвовать и Марсель Пруст, и молодой Гитлер, и даже Фрейд. Но они ещё в начале своих карьер, поэтому малоизвестны. В фильме снимается Пьер Ришар в роли лётчика, который летает даже ещё не на этажерках, а на каких-то оклеенных бумагой палочках без мотора. Вот такое будет интересное кино про наше будущее в прошлом, а мой персонаж будет практичен, нагл и наг.
Как бы Вы охарактеризовали персонажей, которых играете?

Когда я их играю, я не думаю, хороший мой герой или плохой. У каждого из них есть проблема. Я всегда вношу в них какую-то страсть, какой-то свой генотип. Или ищу в них внутреннюю радость, заставляющую их двигаться к тем целям, которые делают жизнь осмысленной. Мои персонажи находятся постоянно в движении, они все целеустремлённые. Именно это движение — основное, что я играю. В результате, конечно, я над ними начинаю смеяться. Это получается не специально, а как-то само собой. Довожу героя до абсурда, чтобы показать бессмысленность его усилий перевернуть мир в свою пользу. Даже Гамлет для меня — забавный персонаж. Я читал его монолог в фильме Киры Муратовой. Получилось, конечно, в её стиле: немного утопично. Но мне кажется, что это одно из лучших прочтений монолога Гамлета. Я отточенным способом, как сверкающий скальпель, рассекаю своих героев, порой доходя до жёсткой сатиры. Получается юмор как оружие в постижении сущности и истины героя. Тем самым я получаю наслаждение от этого открытия.
Ваши режиссёрские работы конца 90-х годов стали легендарными. Есть ли сейчас предложения снять фильм?

Летом я собираюсь снимать сериал. Он тоже будет на мистическую тему. Хотя для меня эта тема несвойственна. Я вижу более простые законы общества и мироздания. Сейчас всё на уровне переговоров. Через месяц будет заключён контракт, и можно будет говорить о подробностях. А пока я даже не читал сценарий?

Какое будущее у российского кино?

Россия — коррумпированная страна. 1500 кинотеатров для России — это мало. И туда не пускают российские фильмы, потому что публика отучена смотреть наше кино. Я уже предлагал платить людям на выходе из кинотеатра за российское кино. Надо опять прикармливать рыбу: прикармливать зрителя кинонаслаждением, приручать к киноразмышлениям и кинопоходам, времяпровождению в кино. Сейчас люди ходят в кинотеатр не для того, чтобы посмотреть фильм. Сам фильм там уже не главное. Это становится модным развлечением, как боулинг. Не зря в торговых центрах их размещают рядом. Немногие люди специально ходят посмотреть кино в кинотеатры. Они, конечно, есть. Это синефилы, но это не население. Поэтому нет у нас теперь ни Гайдаев, ни Шукшиных, ни Тарковских. Кино осталось как форма развлечения, но как часть культуры оно уже перестало существовать. Поэтому государство придумало кинофонд, через который распределяет средства на производство отечественных фильмов между восьмью компаниями — мейджерами. Мейджерам наплевать, будет ходить зритель на их фильмы или нет. Они даже знают, что зрителя на российских фильмах нет. Они не обязаны вернуть деньги кинофонду, поэтому у них нет стимула для маркетинга и создания качественного продукта. Есть только цель освоить выделенные бюджеты.
Под Вашим руководством в конце ноября прошлого года в Центре современного искусства имени Сергея Курёхина прошёл пятнадцатый фестиваль «Чистые грёзы». Каковы итоги фестиваля?
Главный итог — фестиваль состоялся, несмотря на перенос даты и места проведения и полное отсутствие финансирования. С точки зрения качества и количества фильмов — ничего неожиданного или резко талантливого не появилось. Но можно с уверенностью сказать: авторы фильмов не теряют надежды и творческой энергии. Появилась другая проблема — проблема с цензурой и самоцензурой. По этому поводу состоялся круглый стол с режиссёрами и участниками фестиваля. В ноябре в России вступил в силу спорный закон об интернет-цензуре. Два провокационных визуальных материала: американский фильм о Мухаммеде и видеоролик феминистской панк-группы «Pussy Riot» — создали атмосферу, в которой некоторые художники начали беспокоиться, где границы их политической дозволенности. Хотя всё это достаточно неоднозначно. Например, фильм финского режиссёра Яри Коко «Я люблю тебя до слёз», который получил главный приз в номинации неигрового кино. На Западе его считают пропутинским, а у нас, наоборот, считают антипутинским. 
Понимаете, тут всем не угодишь, как говорится. Поэтому фестиваль исходит из требования художественного качества, таланта, честности и, конечно, бескорыстности. Потому что миром стали править страх и корысть. Но это не должно нас ограничивать в поиске собственного совершенства и стремлении к истине.
Второй вопрос и проблема, которые возникают у авторов: где демонстрировать своё творчество? Для многих решением данной проблемы стал Интернет — интернет-кинотеатры, каналы. Так как короткометражки и документальные фильмы не имеют постоянной аудитории и крупные телеканалы к ним достаточно равнодушны, на круглом столе мною было принято решение о создании своеобразного круглогодичного интернет-канала нашего фестиваля. Канал, где можно будет найти и всегда посмотреть интересные короткометражки, документальные фильмы, участвовавшие во всех фестивалях «Чистые грёзы». Где можно будет создать определённое взаимодействие между интересующимися кино людьми и авторами. Но в основном концепт фестиваля останется прежним — это фестиваль для авторов. И авторы именно через фестиваль и на фестивале познают себя. А зритель на самом деле получается дело десятое. Вот таким мы видим будущее этой отрасли киноиндустрии — независимого малобюджетного кино.
Фестиваль был основан в 1997 году. В чём Вам видится его «жизнеутверждающий пессимизм»?

В названии фестиваля содержится как элемент серьёзности, так и элемент самоиронии. Есть такое понятие «фабрика грёз». Так часто называют кино, имея в виду его способность рассказывать красивые сказки, отвлекать от действительности и зарабатывать на этом деньги. Фестиваль «Чистые грёзы» — это не просто «фабрика грёз», это площадка для коммуникации, где люди действительно хотят понять, зачем существуют, и визуально зафиксировать свои прозрения, свои «грёзы» о лучшем будущем и свои мечты о более разумном и справедливом устройстве общества. Это место, где люди могут посвящать друг друга в свои концепции, планы, иллюзии и утопии. Этим «Чистые грёзы» отличаются от других фестивалей, превратившихся в большинстве своём в ярмарки тщеславия. А наш фестиваль — извините за высокий стиль — участвует в поиске истины о человеке и его месте в мире.
Пятнадцать лет — это хороший срок для того, чтобы заметить, что с каждым годом для проведения нашего фестиваля создаётся всё больше препятствий. Тем не менее все эти годы он существует благодаря поддержке питерских властей, благодаря тому, что я здоров, полон сил и планов, а также потому, что всякий раз находятся бизнесмены и меценаты, которые помогают в его организации. В любом случае я считаю, что надо соответствовать масштабам Вселенной, а значит — создавать свои собственные художественные вселенные. Поэтому я хочу, чтобы не только Васюки были переименованы в Нью-Москву, но и наш фестиваль был переименован во «Вселенские чистые грёзы», а марсиане прилетали бы к нам со своими короткометражками. (Смеётся.)